РАССКАЗЫ ИЗ КНИГИ «ПРОСТО ЛЮДИ»

СЧАСТЬЕ

Довольно таки часто я бываю счастлива, а иногда очень. 
Очень счастлива от простых вещей.
От самых простых вещей приходит самое большое счастье,
и... я его чувствую.
Оно рождается в маленькой точечке между ребрами прямо посередине меня и стремительно расползается, бесконечно, во все стороны.
...и его обязательно нужно выдыхать.
В детстве его было во мне так много, что я не успевала выдыхать
и боялась умереть от этого... счастья.
Прошло столько лет и я все еще боюсь...

ЗНАКИ

ТЕТКА

     Полуденная жара, лениво нагрела спины прохожих, похожих, но не таких. Среди них тащится тетка с сумками. Кто победит? Какая из них пригвоздит ее к тротуару? "Да, детей растить одной труд не простой..."А впрочем не важно, все же отважно идти вот так на перевес, на перекор, в укор всему, тащиться бурлаком, не злиться...просто идти...на пол пути вспомнить, что не купила майонез. "Да, полонезов мне не танцевать..." опять уставиться в асфальт, шагать. "Да, дети как плети, как веревки тянут меня, связывают, обязывают...Дети растут, дети-плети окрепнут, обопрусь, дети моя опора, скоро все это закончится, а сейчас нужно потерпеть, а впреть, что бы не было так тяжело, брать сумку с колесиками и везти ее по ногам прохожих, похожих, но не таких. Неужели среди них нет моего счастья? Неужели нет среди всех них?!" Ручки у сумки не выдержали, лопнули, все таки не трехжильные. Мимо проносятся прохожие как одержимые, а тетка осталась стоять, наблюдать, как раскатывается содержимое, невыносимо рыжими апельсинами по серому асфальту. Она поставила вторую сумку, подставила солнцу спину, которое наполовину уже только грело, зажмурила глаза, а когда открыла, солнце второй своей половиной запихивало рыжие апельсины в какой то пластиковый пакет, запихивало и приговаривало "Так нагрузились...у вас наверное дети? Дети-плети, дети-веревки, дети-опоры еще не окрепли...Вздохнул, махнул рыжей челкой и конопатой рукой снял тяжесть с ее плеч. Вас нужно беречь!!!"


АКТРИСА

     Луна как большая голова, без рук, без ног, рассуждала она: "Голова без ушей, какое уродство...да к тому же все время одна...висит, висит, разглядывает меня сквозь стекла...Да еще вот эти окна, да...подслеповатые окна дома напротив. Они знают все мои тайны, я ведь у них в плену...Они знают, что я старовата, знают, что вместо разбитых, фарфоровых ножек второй год у меня вата, знают, что я путаю ночь или день и шляпка у меня на бикрень, знают, что мне стало лень идти с ней куда-то и хотя я ее талисман, но мне жарковато и болит голова, когда она, неловкой старческой рукой заворачивает меня в полиэтиленовый куль и, кладет в свой пыльный ридикюль...что эти походы в театр по пятницам меня так утомляют...окна дома напротив все это знают..."
А ведь сегодня пятница. Ну и где же она?! Опять опоздает и будет торопливыми шагами идти,трясти меня по пути... Стемнело, опять луна, лезет мне прямо в окна. Ну где же?! Где же она?! Часы в гостиной объявили полночь, полу-ночь, ночь на половину. Она не пришла, как нож в спину! Ушла одна. Меня не взяла. Оставила. Бросила. Предала!
Фарфоровая балеринка не знала, что старая актриса вчера...
Очки…вместо душек резиночки…

БРУСНИКА

      Одеты прямо поверх вязанной шапки. В руках ведро брусники…просто брусники? Или раннее утро, кусок белого хлеба, спитый чай с сахаром, болотные сапоги…до обеда на старческих коленях, сухими пальцами, аккуратно, что бы не раздавить ягоду, по одной, такой маленькой бусинке, целое ведро бусинок…
…моросящий дождик, в глазах через толстые линзы: надежда, вопрос, ожидание, желанье, утвержденье, злоба, вера, верность, счастье, сахар, мыло, варенье, дрова, уголь, тепло, печенье, тесто, сдоба, свобода-все в одном слове-купи!!!
…следующий поезд завтра…около пяти…
…кладу в рот бусину.

ВДОВА

Фонарь, в окна, светит, ночью, печально…
В двадцать четыре года вдова.  Одна. Утро.  Крыльцо, голова пробита…любимая голова пробита…наотмашь. Кровь на стене как горошины, раскиданы…она, если смогла, сошла бы с ума…но пока не может…дочка еще слишком мала.

ДОМ

       Листами железа закрыли окна старого дома, тук тук молотком по ржавым гвоздям, по глазам, погасили свет..." Внутри меня никого больше нет"- подумал старый дом. Никого...Никого и ничего нет...Дом вдохнул, а точнее выдохнул, где то скрипнула половица. "Я стал совсем старым... Старым и дряхлым... И еще я давно сошел с ума. Сошел с ума...все забыл, всех перепутал. Сколько их было? Все входили, выходили...никого не помню...лица, судьбы разные, все смешалось, все одно, суета, все не важно, всех забыл, все перепутал, бабка вот только не дает покоя, как тут она будет теперь-то? без окон? Бабку помню, мы с ней давно...еще ее...ее хорошо помню, как вчера. Бежит, бывало, а ветер юбку вверх закружит, а она хохочет во весь рот и еще пуще кружиться начинает, руки раскинет в стороны, лицо задерет вверх и глаза закроет, того и гляди шарахнется...ан нет остановится как вкопанная, замрет, притихнет, вся как то сожмется и поплелась в дом босыми ступнями...прохладные, приятно, ласкают...не то что бабка своей клюкой, все бока обстучала...и такая грустная сделается, дойдет до сундука, плюхнется на пол и уставится мне прямо в окна, и долго так сидит, как завороженная, не знает, что я ее рассматриваю... А глаза у нее отражают вселенную и даже не имеют цвета, просто имеют глубину и это гораздо больше, сидит, грустит, знаю о ком...лихой был, жизнь быстро прожил, не разменивая, на одном вздохе, захватил жизнь полной грудью и растратил за раз... На пределе жить не возможно, не хорошо, на пределе хорошо умирать. Можно сгореть, вспыхнуть как искорка, засветиться, заметаться, взлететь...и "пых" и нету...и ничего нет, не успел, не построил, ни родил, ни сделал и еще много всяких не и ни...за то красиво, ярко, тепло, горячо...и ну и что что "пых" и не успел, за то светился, сходил на "нет" и даже немножечко с ума... Страдал, мечтал, плакал, ненавидел, убивал, любил со скоростью падающего ведра в колодец, так лихо, что сердце замирает... Ее вот только жалко...сидит платок к груди прижимает и пальчиками все теребит, теребит...евоный то платок...вот все что и осталось...лихой был...сгорел быстро... "Дом погрузился в молчание, в тишину не избежную. С наружи какие-то хлопоты, но теперь он слепой этого не замечал, смотрел внутрь себя, слушал тишину, шарил на ощупь..." Зимой бабка не должна замерзнуть, печка то еще вроде ничего... Вот только как тут она будет без окон?" Ему то и не в домек...
Она присела, потом встала, потом опять села, прижалась спиной к деревянной стене, посидела с минуту, закрыла глаза, вдохнула, еще минуту, набралась сил, поднялась и пошла без остановки, не оборачиваясь...так прощаются навсегда!
Я работаю в социальной службе, у меня бумаги, документы, ответственность. Задача проста-перевезти престарелого человека туда, где о нем позаботятся...вырвать из привычной обстановки и не дать спокойно умереть... Я в который раз смотрю в зеркало заднего вида, вся она как-то сжалась, "скукожилась" что ли, и все смотрит куда то вдаль, долго так, как завороженная, а глаза у нее отражают вселенную и даже не имеют цвета, просто имеют глубину и это гораздо больше. Они набухают и становятся красными, норовя пролиться вселенским дождем и любовью ко всем, поплакать за всех. У меня тоже подкатывает к горлу и трудно глотать, и тоже хочется плакать и всех любить... А в доме зимой наверное ветер в печную трубу...у...у...воет, и сжатые временем губы, но как это я не знаю... Через восемьдесят километров молчания старческая ладошка бъет по плечу. "Милок, милок, платочек то забыли! Нужно вертать взад!"Все они старики,что-нибудь д азабывают...

КАМНИ
   
Твои слова падают внутрь меня камнями...Я.  Поздно. Просил.  Жена. Не беспокоить. Тебя. Хочет...Иснова падают... Она. Поздно. Я. Хочет. Не беспокоить. Просил...
И теперь я до верху наполнена, не тобой, не новой жизнью...просто камнями. Они лежат друг на дружке, сложены штабелями от низа живота до самой макушки. Им уже даже некуда падать. Все внутри сжали, сдавили...но мне не больно...я ничего не чувствую...Мне не стыдно, не страшно, не обидно, мне никак, меня буд то нет...Единственное тяжело их таскать, поэтому на кровать-лежу, брожу взглядом по потолку, по стене, на письменном столе натыкаюсь на акварельные краски. Я знаю, что в них добавляют патоку и мед и вот от этого они становятся сладкими. Может мне взять их и съесть? Тогда эти камни станут разноцветными...цветными, но все же тяжелыми...Наесться красок и попытаться бессонницу свою превратить в радугу. Но ничего не выходит, не получается...так нельзя, так можно отчаяться. Нужно встать, одеться, обуться, пойти попробовать их растрясти...хотя бы погулять. Ну вот опять, кто то на асфальте, крупными буквами белоснежной краской написал "ЛЮБИМАЯ" и теперь семнадцать этажей и два подъезда женщин живут с надеждой. Но это точно не для меня и я наступаю прямо на буквы ногами Л-Ю-Б-И-М-А- на я спотыкаюсь, вспоминаю, возвращаюсь. Подъезд, лифт, коридор, снова потолок, шкаф, стена. Вот она. Красная бархатная коробочка в виде сердца, в ней лежит последняя конфета, на темном шоколаде белым "ЛЮБИМАЯ". Откусываю...ничего...буквы застревают прямо между камнями...опять не помогает...
Нужно ехать на море...Вытаскивать эти камешки из себя по одному и запускать по воде "лягушками". Я. Шлеп. Же. Шлеп. Просил тебя. Шлеп. Шлеп. Не беспокоить меня. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Так поздно. Шлеп. Шлеп. Теперь моя жена хочет..............................
Шлеп. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Я знаю, когда утонет последний камень, во мне останется огромная пустота, и можно будет прямо в эту дыру шептать обветренными губами ну..ну..ну что ты милая, не надо...ласкать море соленым взглядом...Не надо больше никому верить



КОНКУРС КРАСОТЫ

Участница с номером двадцать два награждается титулом «Мисс Мечта». Люди, авации, красота!!!......................................................................
Два года назад…балкон, высота, прыжок, пустота, врачи в белых халатах, уста сжаты, паруса простыней скомканы… дышать не получается от боли, позвоночник сломлен, воля сжата в кулак, никак не получается, никак, встать на ноги и пройти хотя бы маленький отрезок пути.
В голове тишина, в квартире бардак, проемы расширены, никак коляске без этого не пройти…цветы…на столе письмо…одно слово «прости»…дурак!
Итак: Участница с номером  двадцать три  « Мисс Очарование»…в пути…водитель грузовика заснул в пути…дорога узкая не обойти…
Номер двадцать три Вы очаровательны глаз не отвести!!!
…среди девушек-инвалидов конкурс красоты.

РОДСТВЕННИЦА

     Наливаю рюмочку, потом еще, глотаю горькую, течет, в животе становиться тепло это немного похоже на любовь. Еще. Смотрю в окно, мы с ним давно видимся, привыкли, сроднились что ли...Я смотрю сквозь него...Мысли текут в голове как сводка новостей, прогноз погоды, плывут как маленькие белые облачка, уплывающие, меняющие форму, исчезающие, и не имеющие никакого смысла...Она начинает ходить чаще туда-сюда и хлопает дверцами то от холодильника, то от шкафа...Наливаю еще, проглатываю, щурюсь и закусываю солнечными зайчиками. Она моя жена, она давно не любимая и не любовница, она моя родственница и я не могу представить, что когда то ее не было рядом...Выпиваю еще, опять мысли, я их не думаю, простобегу вместе с ними, перескакиваю с одной на другую, я хочу посмотреть куда они меня приведут...Тут она перестала хлопать дверцами, схватила тряпку и трет, трет, так исступленно трет этот бедный стол...но ничего, выпью еще. А как все было, а как все есть!!! Счастье битонной плитой навалилось на меня и не возможно дышать, оно (счастье) давно поселилось во мне, больше всего ему нравится жить у меня в животе, но иногда оно так разрастается, что течет ко мне в руки и в ноги и в шею и в глаза и от этого хочется плакать...Она бросает тряпку на пол и включает телевизор, громко...ну,ничего, ничего, выпиваю еще.
Вспоминаю, перед моими глазами проплывают все эти картинки, как сейчас. Мы в первый раз на море, смешные трусы по колено, потом Антон, зима, роддом и ты в такой большой шапке, что не видно глаз, счастливая, не то что сейчас...потом, управдом вручает нам ключи от квартиры и мы прямо на табуретках едим только что приготовленную яичницу...потом на повышение и с утра до ночи работа, работа и ты не успеваешь ничего приготовить кроме яичницы и Антон "Папа! Папа! Гляди самолеты!" Да, самолеты в полеты с самой высокой крыши...Слышишь! Все это вправду было!...Ты сверлишь мой затылок взглядом, так надо, а я выпиваю еще, смотрю на часы, девятнадцать пятнадцать, и сейчас ты демонстративно уйдешь...Ну что ж начался твой любимый сериал, я капитулирую,  здаюсь на милость победителя, а победитель жесток исход войны ясен, он мрачен и одназначен, пленных не берут, а я бы тут еще выпил, да только нечего, да и не зачем, смотрю в окно...Заходишь ты, рекламная пауза, разгоряченная сюжетом, спрашиваешь :"Ну что, дурак старый, напился?"...Да...Да! Напился и сам собой доволен и сейчас с удовольствием пойду спать. А ты опять...да, все таки ты моя родственница...


РУЛЕТКА

     Как и любой русский, иногда, играю в рулетку. Но так как револьвера у меня нет, то игра становится разнообразнее, выборшире... Машина, асфальт, разделительная полоса вылетает из под колес как стрела, почти пуля...Я еду так быстро, что фонари на обочине сливаются в оранжевую веревочку прямо до неба, прямо до Бога...
Трасса, вокруг никого, закрываю глаза, отпускаю руль, считаю медленно, таковы правила.
 Раз...Два...Три...Четыре...Пять...
Открываю, руль в руки. Вдыхаю. Вдыхаю так сильно, будто выныриваю из под воды с большой глубины. Первым в голове, дугой изогнутый, появляется вопросительный- Зачем? За ним, как разделительная вылетают восклицательные-Зачем! Зачем!Зачем! А я молча собираю все эти восклицательные и вопросительные и разрываю на точки................................................................  Вдыхаю еще сильнее, еще шире, всей грудью, так глубоко, что ребра больно, чувствую восторг, возбуждение, необузданность, все сметающее желание жизни, саму жизнь, хрупкую, не защищенную, единственную свою жизнь, чувствую дыханием-она у меня одна!
Слушаю свое сердце, внутри стучит как бешенное, бьется о стенки, места ему мало, вырваться наружу хочет, испуганное, как птичка в клетке, мечется. И так мне жалко его становится, успокаиваю, еду медленно, не торопясь...
Сворачиваю на проселочную. Впереди еще один русский и тоже играет. Хочет перебежать дорогу перед самым моим носом. Успею, не успею во всей его фигуре,во всем его взгляде, дожидается когда я подъеду поближе...таковы правила...
Притормаживаю...останавливаюсь...Я не твоя пуля...

СВИТЕР

Моему другу, Максиму Веселову.


Это очень теплый свитер. Когда она его вязала, то все время говорила, то громко, то шептала: "Все будет хорошо. Все наладится." Слова путались между петелек и там застряли. Получился свитер связанный из слов: "Радость моя, любимый, милый, ну пожалуйста...все будет хорошо, все наладится, ты обязательно поправишься".Слова-петельки цепляли меня... Только однажды она, когда вязала левый рукав, отчаялась и все время молчала, пропитывала нитки соленым...и ушла раньше обычного...В тот вечер я пришел в себя... Моя левая рука ничнго не чувствует...Я пытаюсь сжать ее в кулак...никак...ну хоть чуть-чуть, немножко, ну!...никак. И надо же,что бы такой пустяк так обернулся. Как сейчас помню, утро, проснулся, в душ, запахнулся в халат, пахнет сырниками, вышел на балкон, потянулся, Маринка, соседка снизу печет, перегнулся через перила, посмотреть, тапки мокрые, скользят...и в ряд перед глазами окна...не вся жизнь как обещали, а просто окна...усмехнулся и подумал : "Это конец!". А нет выжил...
"Занимаешься? Ты у меня молодец! Пойдем чай пить. Я сырничков напекла..."


ТРАМВАЙНАЯ ИСТОРИЯ

Еду в трамвае, наблюдаю, через весь салон пробирается женщина, средних лет, прилично одетая, синие джинсы, бежевый свитерок, сумка на бекрень...по взгляду видно-кремень. И не сказать что бы расталкивает всех, просто движется без помех буд то враз в трамвае никого нет. Достигает цели, кричит :"А! Рыбий глаз! Здорово!" Приседает и хлопает себя по коленкам и снова, и еще громче:"Ха! Ты? Рыбий глаз!" Смешно перескакивает с ножка на ножку, как птичка. Женщина с крупными глазами медленно переводи твзгляд от окна:
- Синичка! Она! Ха!
 Вот те раз!
-Ага, Рыбий глаз!-Вот так встреча!
Ну как ты сейчас?
 А помнишь то, и вот то, и это, а тогда, а втот раз, а потом и сейчас и вот то! О!
Обе проехали свои остановки...ну и что, за то им снова было по пятнадцать...