…го - в спецбригаду, кого - в  тыл,  теперь она следила за состоянием тех, кто остался в землянке: делала уколы и меняла бинты. Матвей какое-то время наблюдал за ней, отчего-то не решаясь подойти. Работала девушка спокойно, без суеты и страха, закончив перевязку Рощину, она села к костру.

- Марьяна Миколаевна, - тихо позвал Матвей.

- Слушаю, товарищ лейтенант.

- Вы сидите, я просто  хотел извиниться за грубость, - улыбнулся Матвей. - На самом деле я знаю, что вы делаете невозможное... Но страх у людей есть, наша задача не дать ему перерасти в панику.

- Я понимаю, Матвей Алексеевич, впредь буду точнее выбирать выражения.

- Значит, не обижаетесь? Устали наверное, а я тут с разговорами...

- Знаете, мне очень редко за эту неделю доводится разговаривать не по уставу! - рассмеялась Марьяна. - Чаю хотите?

- С удовольствием.

- Можно на "ты", я младше и по возрасту, и по званию.

- По возрасту  врядли, мне скоро будет двадцать два, думала больше?

- А мне в мае исполнилось двадцать один...  Мединститут я закончить так и не успела, проучилась всего три курса, сдавала сессию, когда началась война.

- Справляешься ты отлично!

- Служу Советскому Союзу... Я училась на военного врача, а вместо практики участвовала в Финской.

- Ты с Украины?

- Из Севастополя.

- Из дома пишут?

- У меня все на фронте: отец, мама, братья.

- Твоя мама врач?

- Хирург.

- Марьяна, разрешите личный вопрос?

- Смотря какой!

- Ты здесь только из-за биологического оружия? Нам ведь положен только санинструктор, а ты настоящий военный врач и не в госпитале...

- Далеко отсюда до госпиталя, для кого-то это  расстояние становится приговором, - черные глаза Марьяны стали еще серьезнее. - Нашим врачам обязательно нужно закончить работу.  Мы ведь только ищем противоядие от полной покорности. То, что обрушилось на нас сегодня должно было убить волю и превратить в послушных исполнителей.

- Неужели такое возможно с помощью науки?

- К сожалению... В Германии много талантливых ученых: биологов, генетиков, химиков, физиков...

- А теперь их открытия становятся новым оружием в адской машине смерти, созданной Гитлером. Мой отец всегда говорил, что человеческое сознание развивается медленнее научно-технического прогресса, потому-то изобретения и оборачиваются против нас самих.

- Кто он, ваш отец?

- Офицер.

 

   22 июля 1941 года состоялся первый налет немецкой авиации на Москву, а 30 сентября началась оборона столицы.

  Дарья Андреевна Рябинина уезжать из столицы отказалась. Уже много лет она служила переводчиком при штабе, так как прекрасно владела немецким, английским и французским. Знание языков, пожалуй, единственное, что осталось от прошлой жизни, которая теперь казалась сном. Юная княжна исчезла бесследно, больше двадцати лет все знали жену офицера Красной армии  Алексея Рябинина.

 Возвращаясь домой, Дарья Андреевна думала о том, что в ее жизнь война ворвалась не вдруг, а входила постепенно. Весь последний год напряжение росло: перестали давать отпуска, все чаще вызывали в срочном порядке, еще в январе в командировку уехал Алексей, так и не повидав сына. Матвей погостил дома всего три дня и отбыл к месту службы, а через две недели началась война. Мысли Дарьи Андреевны прервала серена тревоги, она вместе с другими москвичами спустилась в метро, ставшее теперь бомбоубежищем.  Людей здесь было много, в основном женщины и дети. Взгляд Дарьи Андреевны остановился на молоденькой, явно не старше ее Матвея, женщине с расширенными от ужаса глазами. Она держала на руках ребенка, а за ее юбку хваталась заплаканная девочка лет трех.

Дарья Андреевна подошла к растерянной женщине:

- Давайте я вашего малыша подержу, а вы дочку успокойте, а то меня она еще испугается. Давайте, давайте...

- Спасибо. Варюшка, иди ко мне, - опомнилась, наконец, женщина и обняла малышку. - Ты спать уже хочешь...

   Девочка перестала плакать и  заснула на руках у матери.

- Вот все и хорошо, - улыбнулась Дарья Андреевна. - Вас как зовут?

- Надя...

- Надежда, а по отчеству?

- Николаевна.

- Вы уже Надежда Николаевна, дорогая. Я Дарья Андреевна Рябинина.  Дом-то ваш цел?

- Нет, разбомбили... Мы в Москву в апреле из Смоленска переехали, мужа  сюда перевели. Я с девочками дома сидела, младшую Леночка зовут... А  потом война началась, Андрей на фронт ушел, а я без него совсем не знаю, что делать...

- Мой вам совет:  оставайтесь здесь, дело вам будет и с детьми помогут, а если хотите, пойдемте со мной, я совсем рядом живу у Никитских ворот, квартира большая, а я теперь одна: муж и сын  на фронте.

- Спасибо...

- Я была моложе вас, когда осталась на улице в Гражданскую...  Свет не без добрых людей...  Успокойтесь, все будет в порядке.  Наташа! - позвала Рябинина. -  Добрый вечер.

- Здравствуй, тетя Даша! Какими судьбами у нас? - не подошла, а подбежала к ним молодая женщина с копной льняных кудряшек.

  Рябинина иногда сама сомневалась, что этот вихрь в юбке - та самая перепуганная девчонка с  которой они зимней ночью бежали из Харькова в 1919 году.

- Рук-то, наверное, не хватает? Вот, Надежда Николаевна помочь хочет, найдешь ей дело?

- Да дел невпроворот! Я своим сорванцам ремня дать не успеваю.

- Это непедагогично, - усмехнулась Дарья Андреевна. - Как мама, Наташа?

-  Спасибо. Как все! Киев тоже бомбят... 

 

- Еще пару дней и рукой будете владеть как до ранения. Николай Фомич, вас печалит что-то, - тихо спросила Марьяна.

- Дочка у меня старшая Надюшка в твоих годах в Москве, вестей от нее нет, - вздохнул Рощин.

  Девушка  вдруг взяла его за руку, и лицо ее стало серьезным, а потом просветлело:

- Все с ней нормально, видите?

- Да... Как тебе удалось?  Взаправду вижу...

- Ведьма ты оказывается, красавица! -  непонятно откуда объявился помвзвода Кушаков.

- Вот и не подходите  лишний раз - испепелю, - неожиданно огрызнулась Марьяна.

- Ох и неласковая ты! - перевел в шутку Кушаков и исчез также внезапно, как и появился.

- Проходу не дает? Давай повоспитываю, - предложил Рощин.

- Спасибо, ненадо, дядя Коля. Просто не люблю когда на меня смотрят таким липким взглядом, - нахмурилась девушка. - И вообще, есть в нем что-то неприятное.

- Ну да, лейтенант симпатичнее, - усмехнулся Рощин.

- Да я не о том...  Какой-то скользкий он и неискренний, - она о чем-то глубоко задумалась, встала с поваленного дерева, на котором сидела, машинально поправила повязку Игорю, не отвлекаясь от своих мыслей и вдруг тихонько запела:

Не печалься за нас, атаман,

Лег над Тереком белый туман,

За туманом нас ждет атаман,

Смерть веселая, крест да бурьян.

- Хорошо поёте, Марьяна Миколаевна, - вымученно улыбнулся Игорь Стеклов.

- Извините...

- Не за что извиняться, спой еще, сестричка, - попросил Димка.

- Правильно, пой! Громче пой, только что-нибудь бодрое! - посоветовал Николай Фомич. - Для поднятия боевого духа. 

 Марьяна несколько секунд помолчала, а потом решительно запела:

   Вихри враждебные веют над нами,

   Темные силы нас грозно гнетут,

   В бой роковой мы вступили с врагами,

   Нас еще судьбы безвестные ждут.

На бой кровавый святой и правый марш,

Марш вперед, рабочий народ!

  Девушка замолчала, увидев возвращавшихся из разведки, и улыбнулась. Сегодня группу вел сам лейтенант Рябинин. Матвей заметил ее взгляд и снова поймал себя на мысли, что думает о военвраче чаще, чем полагается.

  Полковник Смирнов лично прибыл выслушать Рябинина о результатах разведки и отдал новый приказ:  спецбригада врачей и взвод охраны оставались  под Брянском для обороны столицы, на которую надвигались немецкие армии группы "Центр" по направлению Брянск - Орел - Тула, набирала силу операция по захвату Москвы  "Тайфун".

- Есть данные, что "объект-17" в скором времени понадобится именно здесь. Товарищ из военной разведки прибудет к вам послезавтра утром с проверенными данными на всех бойцов взвода, - пообещал полковник Смирнов.

- Ясно, разрешите выполнять?

- Выполняйте, товарищ лейтенант.

   Как обычно Рябинин сменил караул у "объекта-17" и удостоверился, что с учеными все в порядке. Освободившись, он первым делом пошел к землянке с ранеными, чтобы увидеть Марьяну.

- Матвей! Я так рада тебя видеть! - девушка сама шла ему навстречу.

- Ждала значит...

- Человек возвращается, только когда его ждут, а я очень хотела, чтобы ты вернулся, - смутилась она.

- Я буду возвращаться, только если ждать станешь ты! - неожиданно для самого себя сказал Матвей.

- Значит, ты будешь возвращаться всегда, - от ее взгляда голова у лейтенанта закружилась окончательно.

- Марьяна! Ты мне нужна и всегда будешь нужна, я никому этого не говорил... Я тебя люблю... Веришь? - обнял он девушку за плечи.

- Я давно верю твоим глазам... Все ждала, пока решишься сказать, первой вроде бы неудобно. Ты мне с первого дня снишься...

- Замуж за меня выйдешь?

- С этой минуты я твоя жена... Некогда теперь в невестах ходить.

- Держи! - Матвей снял старинный крест и протянул Марьяне.

-  Ты не говорил, что веришь в Бога, - удивилась она.

- Как тебе сказать... Сейчас, пожалуй, верю,  - вздохнул лейтенант. - Этот крест скорее семейная реликвия, его подарил прапрадеду великий князь Николай Павлович Романов, ставший императором в 1825 году. Они побратались, обменявшись крестами по старинному обычаю, во время Отечественной войны 1812 года. С тех пор крест передается в нашей семье, моего отца он спас в Гражданскую, видишь, вмятина от пули....

- Крест вобрал силу всех воинов вашего рода за 130 лет, - серьезно сказала девушка. - Теперь он может и отдавать ее, потому что стал оберегом.

- Не знаю, а вот ангел-хранитель у меня  точно есть - это ты! - подхватил ее на руки лейтенант. - С тобой я сильнее и верю, что все будет хорошо.

- Почти угадал, я берегиня, в них наши предки верили еще до Крещения Руси...

- В детстве я слышал сказку о богатыре, которому помогала лесная мавка, выходит, сказка сбылась? - вспомнил Матвей.

- Раньше берегиня была у каждого воина, а теперь только у самых лучших, у тех, на чью долю выпадает самое  трудное, - грустно прошептала Марьяна.  

- Возьми крест! - снова предложил он.

- Думаешь, можно?

- Мне больше нечего тебе дать...  Если это оберег, пусть он охраняет тебя, вдруг меня не будет рядом... И давай договоримся, если со мной что-нибудь случится, ты ничего не должна...

- Не смей даже думать так! Ты  мой воин, и я тебя не отдам,  - Марьяна коснулась губами губ Матвея, и все для них исчезло, кроме  ночи и друг друга.

 

 

- Умная ты, тетя Даша! Почему не на фронте переводчиком служишь?

- В Красной армии переводчиков хватает, а вот укрепления рыть некому, - ответила Рябинина и снова посмотрела на Надюшку, которая качала Леночку и всхлипывала.

  Надя целый день почти не разговаривала и только украдкой вытирала слезы.

- Ты чего рыдаешь все время? - решилась наконец спросить Дарья Андреевна.

- От счастья, с утренней почтой письмо от Андрея пришло...  В госпитале он.

- Так радоваться надо, что живой, а ты слезы льешь!

- А я и радуюсь, писем от него с самого начала войны не было, понимаете? Я все время думала,  какой бы ни был - только бы жив остался,  - снова смахивала слезы  Надюшка.

- А где хозяйка-то? - огляделась Рябинина.

- Может, к детям пошла?

  Дарья Андреевна вышла в коридор и увидела Наташку, та  со стеклянным взглядом  сползала по стене на пол.

- Голова кружится? Воды? Да очнись ты! - затрясла Рябинина крестницу.

- Что? - словно проснулась она. - Прости...  все уже...

 Только тут Дарья Андреевна увидела выпавшее из кармана письмо в казенном конверте без марки и все поняла без слов.

- Утром пришла, -  прошептала Наташка. -  Я так и не смогла никому сказать, весь день думала как...

- Мне остаться?

 Наташка кивнула:

- И Надюшке тоже... Говорить ничего ненадо, просто побудьте со мной, ладно?

- Да поплачь ты, легче станет, - Дарья Андреевна обняла крестницу.

- Вот еще! - сверкнула та глазами. - Некогда плакать, драться надо, зубами рвать! Они за все ответят!

 

  Первый удар врага на подступах к Москве приняли под Брянском 30 сентября в районе Шостки и Новгорода Северского.  Но Советское командование просчиталась, приняв линию Брянск-Орел-Тула генеральной в наступлении на столицу. Немцы прорвались по трассе Смоленск-Вязьма, и, отступая, советские армии Буденного и Конева оказались в окружении, которое войдет в историю как Вяземский котел. Теперь  оставалась только одна линия обороны - Можайская.

  Взвод Рябинина неделю безуспешно пытался прорваться. Бои шли тяжелые, из последних сил. Обещанного военного разведчика так и не дождались - оказались отрезаны от своих, война внесла свои коррективы.

- Назад! - крикнул Матвей.

- Я только перевяжу, - Марьяна с немыслимой скоростью поменяла бинты Карпенко и поползла к траншее.

- Спасибо, сестричка, - прошептал Димка.

- Берегись! - Матвей в последнюю секунду стащил  девушку в траншею.

Марьяна закусила губу, чтобы не закричать, и вдруг почувствовала биение двух сердец, и в первый раз в жизни растерялась на целую минуту.

  После боя поредевший взвод грелся у костра. Марьяна снова оперировала и перевязывала, Рощин и Свиридов стояли в охране врачей. Их местоположение Матвей менял лично при заступлении нового караула, да и сам пост у "объекта-17" доверял только пятерым, которых полковник Смирнов успел проверить: Рощину, Свиридову, Самойлову, Карпенко и Стеклову.

- По сто граммов для согреву разрешишь, лейтенант? - Димка, кажется, никогда не унывал. - Я вроде как раненый.

- Перед атакой положено, - согласился Матвей. - Только оставшийся спирт сдать военврачу.

- Чего? - недовольно протянул Свиридов.

- Инструменты дезинфицировать нечем, а потому не обсуждается, - объяснил Рябинин.

- Сестренка, поддержи компанию, - протянул флягу Марьяне Димка.

- Я не буду...

- Не принимается!

-  Да выдчепыся вид мэнэ, шо за людына така! - закричала вдруг  военврач. -  Ой, извините, извините  меня, пожалуйста, - она покраснела и отбежала на несколько шагов от костра.

 - Лейтенант, объясни, - посоветовал Карпенко.

- Отстаньте  вы от человека! - Матвей догнал  девушку и положил руку ей на плечо. - Что с тобой, Марийка?

- Я не хотела говорить при всех, - она улыбнулась и обняла лейтенанта. - Мне действительно очень страшно...

- Ты же ничего не боишься, забыла? - даже удивился Матвей.

 Марьяна посмотрела на него как-то по-новому:

 - Даже не знаю, как сказать...

- Лучше всего правду, - вспомнил, как говорила когда-то мама, лейтенант.

- У нас будет ребенок. Теперь понимаешь?

- Почему ты раньше молчала? - Матвей крепче прижал ее к себе.

- Я поняла только сегодня, не спрашивай, как... - все равно не смогу объяснить...

- Ничего не бойся, ты выберешься отсюда, обещаю...

- Мы, - поправила Марьяна. - Мы все... Я тебе почему-то верю, милый...

Она верила, и поэтому Матвей должен был вывести подчиняющихся ему людей и сохранить бригаду ученых.

 

- Николай Фомич, помогите мне, - Матвей развернул карту. - Вы же местный, леса эти хорошо знаете, может быть подскажите что-нибудь такое, что на наших картах не отмечено?

   Рощин вместе с лейтенантом вгляделся в карту:

- Что именно вас интересует?

- Я хочу провести людей скрытно лесами к линии фронта, то есть отсюда на северо-восток.

- Тогда лучше всего пройти здесь, - показал Николай Фомич. - По пути только одна маленькая деревенька в лесу, там можно будет на какое-то время разместить ученых и сориентироваться по обстоятельствам.

- Отметьте наш путь на карте, товарищ боец, я передам ее охране "объекта-17", будут следовать за нами на расстоянии, - согласился лейтенант.

   Он отрядил для охраны врачей Стеклова и Самойлова и построил оставшихся людей:

-  Разрешите обратиться, переходим к партизанской войне?

- Товарищи, у нас все-таки был приказ защищать Москву, поэтому будем прорываться через линию фронта, пойдем скрытно, чтобы сохранить "объект-17", - объяснил Рябинин. - Сколько  у нас гранат?

- 5 штучек, товарищ лейтенант, - отчитался Карпенко. -  Подобрали  пять немецких автоматов  и два магазина. Год воевать можно!

- Застрелиться хватит! - съязвил Сергей.

- Стану я немцам на радость стреляться! А на тот свет при случае уж захвачу фрицев сколько смогу! - присвистнул Димка.

- Вот это правильно! Проводником будет боец Рощин, я и военврач замыкающие. В колонну по два, шагом марш! Товарищ помвзвода, следуете в середине колонны.

"Боеприпасы мы можем взять только у противника," - подумал Матвей, а вслух спросил у Марьяны:

- Теперь  разговор не по уставу. Стрелять умеешь?

- Из винтовки и из автомата.

- Из нашего? Придется еще освоить немецкий.

- Мне стрелять приходилось только в тире, - призналась военврач.

  Мироша и Маричка шагали вместе со взводом еще утром решив пойти на маленькое нарушение волшебных законов. Маричка незаметно хлопнула в ладоши, и  присутствие детей бойцы стали воспринимать как само собой разумееющееся. "Главное делать только то, что они нам поручают, а то изменим и прошлое, и будущее", - мысленно сказал подруге Мироша.

   Вместо ожидаемой деревни чернело одно большое пепелище.

- Может, уйти успели - убитых-то нет нигде, - предположил Димка.

- Нет, -  Свиридов стоял у колодца. - Здесь все... Не смотри, сестричка, ненадо, ты уже не поможешь, - отстранил он пытавшуюся подойти Марьяну. - Давайте хоть землей присыпим и обозначение какое-нибудь поставим, что могила тут, значит...

- Звери они что ли, - тихо  сказал Рощин.

- Хуже, - сквозь зубы процедил Матвей, сколачивая деревянный крест из обгорелых досок. - Вот вам фашистский порядок!

   Маричка и Мироша переглянулись: из учебников истории они знали, что  полное уничтожение жителей населенного пункта от младенцев  до глубоких стариков на сухом языке нацистских протоколов называлось ликвидацией.

    Продолжали движение молча, перед глазами все еще стояла братская могила. 

- Стой! Кто такие?! - раздалось откуда-то из-за деревьев.

- Сам-то кто будешь? - спросил Рощин.

- Да это ж папка мой, дед Игнат! - вышел мальчишка чуть старше Мироши.

- Семка?  -  не без труда узнал слишком повзрослевшего за 5 месяцев сына  Николай Фомич. - А мать где, Лизка?

- Прости, Николай Фомич, не признал! - опустил ружье седобородый  дед Игнат. - Какими судьбами?

- В окружение попали, а вы надо понимать, партизаните здесь?

- А что ж смотреть, как хаты наши жгут и людей вешают? - огрызнулся Семен.

- И мамка тебя в лес отпустила?  - усмехнулся Рощин.

- Много он ее спрашивал, - проворчал дед Игнат. - Тут такое дело, Николай... Галя  твоя погибла, а Лизка у Луизы Карловны в райцентре, вечером придет, сам увидишь. Пошли в отряд! Ваша помощь нам позарез нужна!

- Как... Галя умерла ? - спросил Николай Фомич.

- Дрянь какая-то сболтнула, что я  и Петька Захаров в партизаны подались, - зло сказал Семен. -  Повесили всех Захаровых и мамку нашу, хорошо, что немка успела Лизу спрятать, всем говорит, что это племянница из Ленинграда и  немецкому языку ее учит.

- Тихо, впереди есть кто-то, - перебил дед Игнат.

  Все увидели шесть вооруженных человек, двигающихся навстречу резкими, почти механическими  шагами.

- Это же русские, и не полицаи, - сказал Димка.

- Наших постов здесь нет, - уточнил Семен.

- Да такие же как мы, пытаются прорваться. Товарищи! - Димка сделал шаг навстречу из укрытия и едва успел упасть - его  чуть не прошила автоматная очередь.

   Огонь открыли все шестеро. Маричка зажала рот ладонью, чтобы не закричать, стоявший рядом с ней дед Игнат рухнул от шальной пули.

- Что за черт! - выругался Сергей. - Справимся, их всего шестеро!

- Патроны беречь, стрелять только на поражение, - предупредил Матвей. - По возможности, хотя бы одного взять живым. Свиридов, нападаем отсюда, Рощин и Карпенко, обходите  с другой стороны поляны. Марьяна, прячь детей и помогите деду...

 - Поздно, - прошептала Маричка, проводя над головой старого Игната левой ладонью. Все что она могла - это только облегчить боль, старик был еще жив, но пуля застряла слишком близко от сердца.

  Мироша вглядывался в движения неизвестных противников и все больше удивлялся:

- Они как роботы!  И как будто ничего перед собой не видят, - вдруг сообразил мальчик. - Это не люди...

- Люди, - возразила Маричка. -  Только   не пойму, что с ними...

- Так эти четверо  наши поселковые, а те двое из Смоленска, я их помню, - узнал врагов Семен.

  Тем временем Димка Карпенко подобрался к одному из механических людей и свалил с ног, Матвей  открыл огонь по второму, чтобы отвлечь внимание на себя, а, подобравшийся сзади, Рощин уже выбивал винтовку. Третий целился в голову Рощину, но вдруг свалился на землю, а побледневший Семен передернул винтовку:

- Это тот, что деда убил...

- Отползай, - посоветовала ему Марьяна. - Они сейчас поймут, откуда стреляли.

  Понял это и Сергей Свиридов и успел  дать очередь по четвертому и пятому, нацелившимся в сосну, за которой прятался Семен, а в шестого выстрелил Матвей. Бой кончился. Двух пленных связали и приволокли к кривой сосне.

- Ну и силищи у них! Как есть вывихнул, - потер правое плечо Димка.

- Давайте помогу, - предложила Маричка.

- По чьему приказу вы здесь, и с какой целью? - спросил Матвей пленных, но ответа не последовало. - Если не будете говорить - расстреляем! 

- Не надо! - закричала Марьяна. - Смотрите!

   Она, глядя в глаза одному из пленных, жестко произнесла несколько слов по-немецки, к удивлению всех, тот, как от удара, осел, хватаясь за дерево. Димка и Сергей подхватили его, а пленный, словно проснулся, приоткрыл глаза, движения его снова стали плавными, как у всех людей:

- Что случилось, товарищи?

- Я понял, - тихо сказал Матвей. - Забираем пленных с собой, и старика тоже. Марьяна, можешь второго привести в чувство?

- Здесь нет, видимо, он в химическом дурмане.

   Матвей посмотрел в сторону пленного, а Маричка тихо предложила лейтенанту:

- Можно я сон на него нагоню?

- Нужно, нам спокойней будет, - согласился Рябинин.

- Как ты догадалась, что сказать, волшебница? - спросил Николай Фомич.

- Да я на удачу выдала, что в голову пришло: день рожденья Гитлера и год его прихода к власти, последнее сработало ... Подавить волю человека можно либо химикатами, либо закодировать  психические процессы на комбинацию букв и цифр, вот я и попробовала! - объяснила берегиня.

- Меня Илья зовут, - заговорил раскодированный.

- Вы у нас в школе завхозом работали, Илья Петрович, - вспомнил Семен.

- Я пришел на медкомиссию, а больше ничего не помню...

- Я попробую помочь вспомнить, - Марьяна взяла за руку Илью Петровича и снова посмотрела ему в глаза. - Вам дали задание по-русски, потом сказали, что его надо выполнить, услашав  по-немецки "1933 год", вы отправились в лес...

- Так, - снова впадая в гипнотический сон, согласился Илья. - Мы ищем  остатки взвода лейтенанта Рябинина, чтобы уничтожить... В живых приказано взять только женщину-врача, она нужна  Рейху... Я должен ее доставить в комендатуру...

- Как она должна служить Рейху, что делать? - попытался расспросить Матвей.

- Не знаю... Я только должен доставить ее... Обязательно...

- Брось, лейтенант, пешек в планы не посвящают, - проворчал Сергей. - Хоть бы немного тут таких засад расставлено было, а то стрелять совестно, а погибать и того хуже.

  Наконец они пришли, Семен вдруг исчез за деревьями, потом снова появился, видимо обменявшись паролями с охраной, и указал всем незаметный вход в схрон партизан. 

- Здравствуйте, товарищи, - поздоровалась с вошедшими дородная женщина с добрыми карими глазами.

    Николай Фомич сразу же узнал в ней Полину Евстратову, до войны она жила в той самой сожженной деревне. Вместе с Рощиным на фронт уходил единственный сын Полины Василий.  Она чудом уцелела, потому что во время ликвидации была в райцентре. Даже Мироша и Маричка с первого взгляда поняли, что этот отряд сформирован не по приказу, а спонтанно в первые дни оккупации - сюда пришли те, кто сам  посчитал нужным: подростки, женщины и старики.

- У нас есть приемник - новости знаем, - говорила тетка Полина. - Было большое сражение на Бородинском поле с наступающей на Москву дивизией "Райх", а потом наша артиллерия разбила немецкие танки под Ельней. За пять дней фашисты продвинулись всего на 300 метров.

- Все-таки продвинулись к Москве, - вздохнул Свиридов.

- Рация есть у смоленских подпольщиков,  которые по заданию райкома здесь остались. Наконец-то удалось наладить с ними связь. Вы многих знаете, Николай Фомич: Венцель Маргарита, инженер Горин, врач Сергеев.

  Потом все слушали фронтовую сводку: тринадцатого октября пала Калуга, а шестнадцатого  - Боровск.  

 

   Восьмилетняя девочка с льняными косичками осторожно и почти не слышно пробиралась по осеннему лесу, прислушиваясь к каждому шороху.  На пару секунд она остановилась у кривой сосны. Здесь три дня назад, совершая такой же путь,  она вдруг различила  хруст веток и негромкий разговор. Девочка спряталась за кривую сосну  и стала прислушиваться изо всех сил. Разговор приближался, говорили  всего два человека и по-немецки. Вражеский язык девочке с льняными косичками давался хорошо, но учила она его совсем недавно. Сейчас главное было запомнить как можно больше и пересказать Луизе Карловне. Впрочем, чаще всего повторяющиеся слова девочка знала: "русские врачи", "найти", "близко".  По тропинке шел немецкий офицер, которого она узнала сразу, он был на постое в соседней хате, а вот  его собеседник оказался в советской форме. Девочка видела его со спины и не могла разглядеть ни лица, ни звания, поэтому снова и снова рассматривала форму и фигуру, и нашла наконец  приметный шов  на шинели повыше локтя. Понимая, что этой приметы мало, девочка на свой страх и риск  стала поползла, прячась за кустами, в противоположную сторону, чтобы увидеть лицо предателя. Наконец, ей это удалось. Она всего на несколько секунд глядела на него, но хорошо запомнила белесые усы  и лисий взгляд выцветших глаз. Немец вроде был недоволен, русский что-то возражал, потом, видимо все-таки договорившись, они попращались, и немец направился к поселку, а русский в лес, но не в сторону расположения партизанского отряда. Девочка еле дождалась, пока шаги окончательно стихли, и побежала в отряд, она сразу же все рассказала тетке Полине. Бесстрашной маленькой связной была Лизка Рощина, которую теперь учили для работы разведчицы, несмотря на малый возраст. Сегодня Лизка спешила к партизанам раньше обычного в виду крайних обстоятельств и очень спешила, но  на кривую сосну, проходя мимо, все же оглянулась - сейчас там никого не было.

- Тетка Полина! Тетка Полина! Беда! У всех в поселке кровь берут, из района медкарты запросили, Маргарита говорит, послезавтра прибудет специальная группа врачей из Смоленска, назначена акция, какая именно, она не знает... Людей по домам считают, насилу уйти смогла, - выдала на одном дыхании Лизка. 

- Наделают они послушных солдат из наших же людей да поведут на Москву, - присвистнул Димка. - Что делать-то станем, товарищи?

  После этих слов Илья Петрович незаметно вышел на улицу, а за ним побежала Маричка.

- Куда ты? - схватил ее за руку Мироша.

- Ты что, не видишь, от него могильным холодом веет, быстрее!

  Выскочив из схрона, мальчик понял, что подруга права - Илья прилаживал к дереву веревку. Дети повисли у него на руках.

- Ненадо! Вы не виноваты ни в чем, все это понимают! - сказала Маричка.

- От людей - прощение есть, уже хорошо, а как самого себя простить?

- Вас дома, наверное, ждут, - осторожно напомнил Мироша и просчитался.

- Некому... Старшая дочь врачом на фронте служит, а младшую неделю назад фашисты расстреляли. Меня не было, когда немцы в дом ворвались, ее за волосы один схватил, а она в него кипятком плеснула... Так ее из четырех автоматов на глазах у жены, та умом тронулась...

 А в схроне тем временем продолжали обсуждать сложившуюся ситуацию.

- Получается, у них где-то рядом функционирует лаборатория, иначе  зачем брать анализы? - задумалась тетка Полина.

- Ну, да! За елкой спряталась! - усмехнулся невесело Сергей.

- Почему бы нет? Что если она передвижная? - догадался Матвей. - Организовывать лабораторию на месте - долго и ненадежно, а вот, скажем, одну-две машины можно перегонять по необходимости, и   держать в тайне вполне реально.

- Понятно, вы скажите, как искать будем, Матвей Алексеевич? - спросил Игорь таким тоном, как будто приказ сорвать карательную акцию он уже получил.

- У нас всего день, да сегодняшняя ночь, а  надо еще добыть оружие, - вслух размышлял Матвей.

- Разрешите обратиться, товарищ лейтенант, - вошел в схрон Кушаков. -  Второго пленного не спасли, пытались его в сознание вернуть, говорят, сердце не выдержало. Самойлов только что доложил.

- Вот он! - заорала, снова очутившись посреди схрона, Лизка. - Усы и глазки лисьи, это он объяснял немцам, где русские врачи!

  Дальше  события развивались с неимоверной быстротой, хотя все чувствовали себя как в замедленном сне.

- Стоять, оружие на пол, - мигом выхватил наган Матвей.

  Рощин забрал  дочь, Димка и Сергей, переглянувшись, перекрыли выход из схрона. Ну тот из соседней каморки, служившей полевым госпиталем, вышла Марьяна.

- Товарищ военврач, - окликнул ее Кушаков.

- Не подходи! - бросился к девушке Матвей, но не успел: помвзвода приставил к виску Марьяны дуло пистолета.

- Еще шаг, и я ей голову разнесу, - пообещал предатель.

- Что ж ты, гад, девкой прикрываешься! - прошипел Димка. - Она же тебя вылечила!

- Далеко все равно не уйдешь, повсюду посты и минные поля, отпусти ее, - спокойно сказала  тетка Полина.

- Я все-таки попробую, освободить дверь.

   Свиридов и Карпенко отступили. Как только Кушаков выволок Марьяну, Полина указала в противоположный от входа угол:

- Там еще один выход.

- Я сам, Карпенко за мной, - скомандовал Матвей.

  Помощь пришла неожиданно. Мироша, Маричка и Илья Петрович все еще разговаривали недалеко от схрона, Илья первый заметил Кушакова с Марьяной. Он в секунду оказался за спиной у предателя, выбил оружие, оттолкнул девушку:

- Бегите!

  К дерущимся уже спешили Матвей и Димка.

- Я тебя лично на части разорву - пусть меня судят, - лейтенант скрутил руки Кушакову. - За сколько ж ты Родину продал?

- Нет ее у меня, такие, как твой отец отняли, вот и пришлось уходить от вас за кордон с немцами в девятнадцатом году.

  Допрос проходил все в том же схроне.

- Так ты, выходит, идейный враг, - уточнил Свиридов. - С русскими тебе не по пути, а с фашистами людей губить - самое то.

- Когда были заброшены в  Советский Союз как разведчик? - продолжал задавать вопросы лейтенант Рябинин.

- В марте тридцать девятого.

- Здесь с каким заданием?

- Привести к  немцам бригаду русских врачей для работы над биологическим оружием. Ваше счастье, что выбрали лесные тропы для движения, на всех дорогах отряд ждали, видимо, потом сообразили, что вы прячетесь и начали прочесывать лес. 

- Оружие психотропное, подавляет волю?

- Да. Химические препараты дают много побочных эффектов, а немецким программам гипноза поддаются не все, реальная ситуация отличается от испытаний в лабораториях. Разрабатывать новые механизмы упраления некогда - ваши дают слишком сильный отпор, скорректировать существующие в короткие сроки могут сами русские, лучше знают психологию своих людей и условия формирования личности. 

- Смерть пленного - ваших рук дело?

- Нет, действительно не выдержало сердце.

- За Марьяной вы следили?

- Я, к спецбригаде подобраться непросто, а эта украинская ведьма - сама целого института стоит. Только с нее ты и Рощин глаз не спускаете.

- Немцы прячут лабораторию в лесу, знаете где?

- Где-то южнее поселка, точнее не знаю, но думаю, что завтра она будет уже в райцентре.

- Правильно, людей надо готовить к эксперименту, - подтведила Марьяна.

- Достаточно, уведите, Карпенко, - лейтенант задумался на пару минут. - Где сейчас располагается немецкий штаб?

- В бывшей школе, - ответил Семка Рощин. - Лизка рассказывала, что в  моем бывшем  классе оружие теперь хранят.

- Слушай, лейтенант, туда можно незаметно подойти со стороны реки, - заметил Николай Фомич.

- То есть в брод?

- Брода  нет, река глубокая, но в гражданскую мы здесь по сваленному дереву переходили, - хитро прищурился Рощин.

- Так это ж грохот какой - дерево пилить, - еще больше засомневался Рябинин.

- А его не у переправы, а в лесу свалить надо, да аккуратно к берегу принести, - объяснил Николай Фомич. - С реки явно нападения не ждут.

- Я понял, - улыбнулся Матвей. - Тогда предлагаю следующее...

  Следующие два часа подробно обсудили каждый шаг п… Продолжение »